Роберт Генин. Прощание с иллюзиями. Документальная повесть - Светлана Сауловна Островская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1929 году, перед началом советско-финской войны, Юрий Ильич Репин был эвакуирован финнами в деревню под Хельсинки. Он ничего знал о судьбе сына Дмитрия, занимался живописью, писал иконы для христианских храмов, заказные портреты. Не имел постоянного пристанища, бродяжничал. 9 августа 1954 года покончил с собой, выбросившись из окна четвертого этажа дома Армии спасения в Хельсинки.
В 1921 году Международный Красный Крест признал Красный крест СССР, и в Швейцарии открылось его отделение. Нетрудно догадаться, что оно исполняло и другие функции не прямого назначения. Представителем советского Красного креста при Международным комитете Красного Креста в Женеве был врач, Сергей Юстинович Багоцкий, социал-демократ с 1904 года, политкаторжанин, организатор возвращения Ленина в бронированном вагоне из Швейцарии в Россию. Именно он и помогал эмигрантам получать советские паспорта. Помог он и Роберту, но много позже.
Головокружение от успеха
Роберт иногда захаживал в этот советский «Наш Союз», где русские эмигранты танцевали под дудочку Крысолова, но мысли его были далеко. Он опять женился. Жена Маргарита, в девичестве Гурт, немка, увлекалась прикладным искусством и выставлялась в галереях. Два художника в одной семье — тяжелый случай. В 1920 году он развелся с Мартой и женился на Маргарите, в 1921-ом у них родился сын Марио.
В 1920 году издается автобиографическая книга Роберта Генина «Эскизы и впечатления». В эти годы он много и плодотворно работает. У него масса заказов, в основном на графику, он выставляется в знаменитых галереях, иллюстрирует книги друзей — поэтов и писателей экспрессионистов. Издает портфолио: «Женщина», «Люди», «Цирк», иллюстрации к книгам: Я. Вассермана «История графа Эрдмана Промница», К. Эдшмида «Ангелы с заскоком», поэтическому сборнику Г. Бетге «Песни с китайского к симфонии», «Песня о земле» Густава Малера, и др. Берлинское издательство Гурлита выпустило книгу его воспоминаний «Эскизы и впечатления». Он пишет портреты и пейзажи, фрески для фасадов общественных и частных зданий в Берлине, Берне и Асконе. Расписывает помещения коммунистических клубов во Франции. Совместно с Михелем Фингештейном издает цикл гравюр сухой иглой «Из Берлинских притонов». Его гравюры печатаются в роскошно изданном журнале «Marsyas».
В 1922 году Роберт сдает в аренду свой дом в Асконе и переезжает в Берлин. Непоседливый характер не дает ему покоя. Со дня приезда в Мюнхен в 1902 году он 25 раз меняет адреса. На этот раз в Берлине он живет и работает в студии, которую ему предоставил знаменитый коллекционер и любитель произведений искусства еврейского происхождения Альфред Флехтейм. Здесь же он создает свой очередной «Автопортрет», пастель в яркой экспрессионистской манере
Роберт Генин. Автопортрет.
В эти годы Генин знакомится с Карлом Им Оберштагом, предпринимателем из Базеля, коллекционером и любителем искусства. Пять «русских» художников, Шагал, Генин, Явленский, Кандинский и Сутин составили основу коллекции Оберштага. Благодаря его дружбе и переписке с художниками, мы многое узнаем о их жизни и настроениях. В одном из писем Генина к Оберштагу из Берлина он изливает душу.
«Я пишу тебе под влиянием настроения, годами владеющего моей душой. Вот уже дюжина лет прошла с тех пор, как я стоял весь в цвету, пышный, многообещающий, а весь мир ждал предстоящего урожая. Плод до сих пор еще не созрел, и миру скоро надоест его ждать — и мне скоро тоже! Что случилось? Пришла война, которая оглушает, а то, что пришло потом — еще много хуже. Цветы засохли, я чувствую, как я увядаю в мертвящей атмосфере, окружающей меня здесь. Мои друзья и сам я вовремя заметили необходимость сменить воздух, отсюда асконский период, который не удался (по причинам, о которых я не могу написать). И вот я приехал два месяца назад из Базеля сюда, полный силы, надежды и определенных замыслов, я захватил денег, чтобы летом не беспокоиться о заработках, чтобы целиком отдаться живописи. К осени я хотел привезти некоторые картины к выставке в Цюрих. И где я теперь? Те франки, что я привез, лежат не обмененные, меня заваливают графическими заказами, которые я стойко отклонял две недели, а потом все-таки принял один за другим — и вот я уже в старом водовороте! Все остальные, для кого живопись не так священна, пишут на заказ так же, как я гравирую, но для меня живопись — это все мое будущее — и я жду солнечных лучей, под которыми плоды враз созреют. Действительно, я еще полон сил, я непоколебимо верю в свое большое будущее. И потому делюсь с тобой моими мыслями. Для меня еще есть спасение, до тех пор, пока я не перешагнул за 40-летний порог. С головой окунуться в живопись, ничего не отдавать, пока не появится та коллекция, которую ждут бесконечно многие, готовые проглотить ее. Как только я закончу работы — 40 картин, тогда я состоялся, пресса и покупатели вынуждают меня к этому шагу. А сегодня я должен отказываться от статей в искусствоведческой прессе из-за того, что у меня нет материала, и я не хочу, чтобы на основании имеющихся фотографий с рисунков и пастелей меня окончательно заклеймили как графика. Итак: прочь на воздух, которому я обязан своим цветением, в Италию. Там, в уединении, я хочу родить плод, который я ношу внутри себя уже многие годы и скоро задохнусь от этого! <…> КИО, я пишу тебе как доверенному другу с глубоким чувством, что буду правильно понят. Ведь я уже сделал здесь нечто очень красивое, что, несмотря на бесчисленные заказы и предложения, не выпущу из рук, потому что это чистый материал для иллюстраций. Доктор Осборн хочет писать монографию, но что мне толку от книги, в которой не будет такого изобразительного материала, за который я смогу отвечать целиком и полностью?»
Одноногий странник
Планы поездки в Италию пришлось отложить, жизнь распорядилась иначе. Тяжелый грипп буквально свалил его с ног. Грипп осложнился тяжелым ревматоидным артритом, невыносимыми болями и ограниченностью в движениях. Он передвигается теперь не иначе, чем опираясь на две палки, и то в хорошую погоду. Полгода он проводит в Берлинской клинике. Лечение не помогает, все, что могут предложить врачи- это морфий.
Надо сказать, что морфий в начале века очень широко применяли как болеутоляющее средство. Его продавали без рецепта во всех аптеках. Генин был заядлым курильщиком, не расставался с трубкой даже на своих автопортретах, любил рисовать курильщиков. Мечтательный, экзальтированный, легкомысленный и прекраснодушный, он не заметил, как пристрастился. Так не хочется понимать, что происходит вокруг…
В Германии финансовый кризис, гиперинфляция, зарождение фашизма. Еще в 1920 году в мюнхенской пивной Hofbrдuhaus Гитлер, не признанный художник, выступил со своей первой программной антисемитской речью. Знал ли архитектор, еврей
